“Океан — это распределенное сердце планеты”. Большое интервью с Виталием Елагиным

— Сколько раз вы сталкивались со штормом за эти 9 месяцев?

— Я вышел в Атлантику, пересек экватор, достиг 30-й широты и стали регулярно встречаться шторма. Примерно 4 месяца первой части плавания и первый месяц во второй части плавания в среднем 1-2 раза в неделю был шторм.

— Четыре месяца бесконечных штормов?

— Да. Но это не настолько страшно, как звучит. Индийский океан мы прошли достаточно благополучно, хотя там тоже штормило. А в Тихом океане погода такая: день-два крепчает ветер, потом три дня шторм, дальше за день-два ветер немного стихает, но это тоже сильный ветер, непростые условия. Потом ветер снова начинает крепчать. Тридцать узлов (15 м/с — прим.редакции) — это сильный ветер. Такой ветер для небольших лодок можно считать штормовым. Ты идешь в непростом режиме под двумя рифами (площадь паруса уменьшена на две трети — прим.редакции) , бывает под одним рифом (площадь паруса уменьшена на треть — прим.редакции), несколько раз я вообще ложился в полный дрейф, то есть полностью убирал паруса, но это не каждый шторм. Может 4-5 раз. Но, всё равно, условия такие, не расслабишься, яхта прыгает по волнам, толком не заснёшь.

— Какой высоты волны во время шторма?

— Волна обычно во время шторма была до 6-6,5 метров, а может быть и до 12 метров. Есть кругосветная гоночная регата Vendee Globe. В ней участвуют большие яхты — около 20 метров. У них больше скорость, они быстрее проходят океан. Идут со скоростью движения циклонов и могут проходить по кромке циклона, обгонять, либо идти с его скоростью. Но “Дочь Ветра” меньше (ее длина 10.5 метров — прим.редакции), иначе устроена и поэтому она может проходить только сквозь шторма. Мы шли с поддержкой моей береговой команды, это мои ученики. Я получал регулярно прогнозы погоды, и это позволяло смещаться так, чтобы не быть в эпицентре штормов… В Атлантическом океане для яхтинга есть обычный бархатный маршрут. Ты идёшь в субтропиках, с попутными пассатами. Этот маршрут доступен для многих людей, это лайтовое путешествие с посещением разных стран. Такое путешествие совершают тысячи яхт. Но по Южному океану вокруг Антарктиды ты идёшь через ревущие сороковые и неистовые 50-е широты.

Это суровое плавание. Потому что там почти все время шторма. Эти широты мореплаватели так прозвали за то, что там всегда дуют сильные ветра.

Надеваешь белые тапочки и молишься

— А зачем так плыть? Через шторма, которые не заканчиваются?

— Это философский вопрос. Для меня одиночная кругосветка — не путешествие, это аскеза. Форма монашества. Был мультик в советское время, когда мальчики не хотели учиться, и превратились в обезьян. То же самое происходит и с человечеством. Нам нужно постоянное движение вперед, постоянная эволюция во всех смыслах. Когда мы стремимся к комфорту ради комфорта, мы начинаем деградировать. Выпадаем из эволюционного процесса, останавливаемся в развитии. А если мы хотим развиваться, раздвигать границы своих физических, интеллектуальных сил, тогда мы можем двигаться вперед и достигать новых вершин эволюции.

— То есть вы совершаете вклад в развитие человечества?

— Как бы это не звучало пафосно, любой человек, который занимается собой, своим развитием, делает это ради всего человечества. Я не какой-то особенный. Каждый из нас особенный.

— Когда на вас идет волна высотой 6 метров, что вы делаете?

— С одной стороны эта волна достаточно пологая, то есть она длинная. В океане она может быть 100 метров в длину. Поэтому ты не сразу даже можешь оценить эту высоту. А вот когда тебя поднимает и опускает, становится понятно какая это высота. Ветер дует, верхний гребень заворачивается. И он шумит, как поезд. Во время шторма такой звук как будто рядом с тобой постоянно проносится поезд. Лодка на волне поднимается, потом опускается. Волна ходит под корпусом. “Дочь Ветра” разгоняется — приподнялась, прошла вниз. Но иногда этот “поезд” проходит по тебе. Гребень волны захлестывает лодку. Гребень ударяет в борт и яхта начинает заваливаться на борт. Насколько она заваливается зависит от силы ветра, от силы удара. Потом яхта опять чуть-чуть выравнивается и идёт дальше.

— И как долго идут эти “поезда”?

— В сильной фазе шторма это длится 2-3 дня. Потом ветер слабеет на 1-2 дня. Становится попроще. Уже ударов меньше или они слабее.

Из книги Виталия Елагина “В поисках Сердца Мира”
….Читаю книгу и вдруг осознаю, что мы летим вниз под углом где-то 30 градусов, если не больше, смотрю вперед — горизонта не вижу, одна вода. Назад — неба нет, только волна сверху угрожающе пытается нас догнать…

— Так что делать, когда тебя заливает 12-метровая волна?

— Надеваешь белые тапочки, молишься. Ну а что ещё можно делать?

— А как же бороться, выживать?

— Как говорит мой учитель Виктор Языков (яхтсмен, путешественник, проектировщик и создатель “Дочери Ветра”, 10 раз пересекал Атлантический океан и 3 раза — Тихий — прим.редакции) нужно стремиться к тому, чтобы в океане у тебя была возможность заниматься собой. В первую очередь наблюдать за собой, наблюдать за океаном и искать способ познания себя, мира, как бы общаться с океаном. Я уже говорил, что для меня одиночная кругосветка — это аскеза. Ты уходишь в эту аскезу не для того, чтобы испытать трудности. А для того, чтобы ощутить достаточную свободу, чтобы заниматься собой. Выживание в океане — это неправильно. Поэтому Языков создал уникальную яхту «Дочь Ветра», не требующую выживания. Я регулярно чувствовал невероятный восторг, от того, как яхта справляется со всем, что происходит вокруг. На “Дочери Ветра” нет даже плавучего якоря. Я прочитал много книг про одиночные путешествия, про шторма и после этого кажется, что без плавучего якоря никуда. Но “Дочери Ветра” он не нужен. Она так построена, что проходит шторма без него. А на других яхтах без плавучего якоря мне было бы несладко. Во многих случаях мне бы пришлось его сбрасывать, иначе бы меня просто перевернуло, мачту, скорее всего, поломало бы. “Дочь Ветра” так построена, что силу шторма как бы частично забирает себе. Для яхты длиной 10.5 метров у нее очень приличная скорость. Это уникальная яхта. И поэтому у меня была возможность заниматься собой. В том числе у меня была практика. Я каждый день писал книгу… За исключением того дня, когда меня недалеко от Новой Зеландии перевернуло, я каждый день делал какие-то записи.

— О чем ваша книга?

— Каждая глава состоит из двух частей. Первая часть — это дневниковые записи. Для тех, кто думает тоже отправиться в подобное путешествие, перенять мой опыт, и для тех, кто любит нон-фикшн, приключения. А вторая часть философская. О том, как меняться, в чем заключается эволюция человечества, как устроен этот мир. Каждая глава — это отдельный небольшой рассказик. Она называется “В поисках Сердца Мира”.

— Там наедине с океаном, у вас было ощущение, что вы чувствуете сердце мира?

— Для осознанного ощущения нужно одновременно чувствовать себя тремя центрами. Это инстинктивный центр тела, эмоциональный центр и интеллектуальный центр. Но они все говорят на разных языках. Если интеллектуальный я еще как-то освоил, то как понять что-то и как общаться с океаном через эмоциональные процессы, через чувства? Это интересные практики. Мне океан подсказывал. Каким-то образом я начинал понимать какие-то вещи более глубоко. Но все это так субъективно, что невозможно объяснить. Тебе как бы приходит ответ, и всё. Можно сказать: «Да ну, это чушь, океан здесь не причем, ты бы мог этот ответ и так получить», но для меня эта связь есть. Мне океан подарил вторую половину жизни. Но это настолько субъективно, что невозможно объяснить словами.

— Что с вами произошло у Новой Зеландии?

— Волна, которая меня почти перевернула восточнее Новой Зеландии, была высотой около 8 с половиной метров. Когда такое происходит ты просто принимаешь судьбу, какая она есть… Меня все-таки не совсем перевернуло, меня накренило на 130 градусов. В тот момент я был в рубке убежище. Она снаружи, но прикрыта со всех сторон. Первая волна пришла четко в корму, вода попала внутрь яхты. Порвало тент, замки. Я весь промок насквозь. Вторая волна пришла уже в борт, и яхту начинает переворачивать, я держусь, упираюсь в потолок, на меня, из банки — это сидушка с крышкой, в которой хранятся вещи — начинают вываливаться зубная паста, щётка, мыло и прочее… У “Дочери Ветра” есть киль, который позволяет яхте восстанавливаться. У этого киля есть центр тяжести, который увеличивает восстанавливающий момент, когда яхта начинает крениться. Существует так называемая “точка заката”. Для большинства яхт это где-то 120-130 градусов. И если яхта перевернулась до этой точки, то уже центр тяжести действует наоборот и яхта переворачивается дальше. Для «Дочери Ветра» этот “угол заката” ближе к 160 градусам. Когда она накренилась на 130 градусов, парус наполнился водой, яхте было сложно восстановиться. Но потом потихоньку-потихоньку она начала восстанавливаться и тут пришла третья волна. Второй раз мы перевернулись на 130 градусов. Я находился на адреналиновом стрессе. Грот — основной парус — разорвало в клочья. Мне надо было эти остатки собрать, подвязать. Я пошел к мачте. Я видел эти восьмиметровые волны, я боялся, что сейчас повторится удар волны, яхта начнет переворачиваться, хватался за мачту, думал, ну сейчас я буду держаться за неё, болтаясь в воде, буду по ней скатываться, потому что верх станет низом. Но ничего, уже больше такие волны не прилетали.

— Идёт огромная волна, у вас порван парус, вы весь мокрый, в яхте вода…

— Ну воды относительно немного, только вся левая половина яхты была мокрая. Все вещи, часть продуктов пропало. Я несколько часов воду вычерпывал. Подвязал парус. Мне повезло, у меня был второй грот, правда, бывший в употреблении. Поэтому я еще два дня провел в шторме, а потом поставил новый грот. Я несколько дней не готовил еду, потому что вода попала на плиту. Она перестала работать. Но я смог её отремонтировать Просто берёшь и решаешь проблему по мере поступления.

Галлюцинации опасны

— Когда сильный шторм, вы несколько дней не спите?

— Да. Потому что условия настолько тяжёлые, что спать невозможно. Но потом успокаиваешься или организм так утомляется, что ты рано или поздно вырубаешься. Я был близок к пограничным ситуациям, когда начинаешь сны видеть наяву. А это уже такие реальные галлюцинации. Они опасны. Галлюцинации все яхтсмены-одиночники ловят периодически. Но были ситуации, когда ты нормально, более-менее выспишься, но видишь реалистичные сны. Как будто бы к тебе кто-то приходит на яхту, ты с кем-то общаешься.

Из книги “В поисках Сердца Мира”
Этой ночью я управлял яхтой во сне, но, конечно же, что это сновидение, я понял не сразу, и это настораживает. Мало ли что можно учудить, не осознавая, где ты находишься, и что именно делаешь? После обеда стала болеть голова. По-моему, у меня за всю жизнь так много не болела голова, как в этом плавании. Может, там идёт эта так называемая духовная трансформация, и нейроны водят хороводы? Или гоняют тараканов?А тут опять встречная волна и раздувает больше, чем по прогнозу. С каждым часом всё тяжелее…

— Как бороться с галлюцинациями?

— Надо отдыхать в любых ситуациях. Спать хотя бы несколько минут. Я ставил себе будильник на каждые 10 минут, когда надо быть все время настороже — скалы рядом, погода меняется. Но когда уже 2-3 ночи как следует не спишь, можно и не услышать будильник. Бывают ситуации, когда нельзя вырубаться даже на несколько минут. Тогда, чтобы не уснуть, нужно сесть, взять связку ключей в руку. Если ты отключаешься, ключи выпадают, звенят — ты просыпаешься. Вот эта секунда, она может тебе спасти жизнь. Она может быть очень важна. Не имея такого отдыха, можно заснуть в опасном месте и проснуться только через полчаса, когда ты уже налетел на мель или еще что-то произошло.

— Вам было страшно?

— Мне не было страшно. Мне повезло познакомиться с Виктором Языковым, а через него с учением Георгия Ивановича Гурджиева. Практически 20 лет я занимался техниками самонаблюдения, работы над собой. Это позволило мне разобраться, в том числе, и со страхами.

— Вы провели 9 месяцев один в океане, пять месяцев без остановок и ни разу не испугались?

— Просто в стрессовой ситуации нужно действовать, а не поддаваться страху. Идут на тебя волны. Что ты можешь? Держись крепко — дальше, — выпадешь или не выпадешь. Не выпал. Дальше что? Надо убрать грот, подвязать. Дальше что? Вычерпать воду. Следующий этап — привести все в порядок, выжать вещи. Следующий этап — подумать, каким образом их можно просушить и самому согреться. Так ты решаешь постепенно задачи. Если ты не знаешь, что делать, очень важно не впадать в ступор, а начинать делать хоть что-то. Ты начинаешь делать что-то и понимаешь, как действовать правильно. Вот и все.

— Прекрасный метод для любой жизненной ситуации.

— Поэтому я и говорю, что моя книга будет полезна не только яхтсменам… Но конечно, в одиночном плавании ты очень сильно утомляешься физически, психологически. Даже Аргентина не восстановила меня в полной степени. Я там стоял чуть меньше двух месяцев, приводил яхту в порядок. И у меня от психологической усталости уже начались загоны… Я иду где-то в стороне от Бразилии, вижу какое-то судно, огонёк, это, видимо, рыбак, и никого больше нет. Думаю, может это бандиты какие-то, пираты. Надо срочно выключить ходовые огни, свернуть в другую сторону. Страх проникает, когда силы истощаются… Я к этому времени провел полгода в постоянном, реальном стрессе, когда невозможно нормально выспаться. Ты не можешь нормально питаться, потому что у тебя нет свежих овощей. Организм уже работает в режиме сбережения. Зубы начинают разваливаться. На самом деле ты начинаешь потихоньку умирать. И в этом режиме умирания и выживания организм действует так, что на все сил не хватает. Внимания уже не хватает, психической энергии не хватает. Я понимал, что мне чудится, я выдумываю себе пиратов. Я включил такого своего внутреннего наблюдателя, сказал себе : “ладно, ну хорошо, это паранойя”. Но я погасил огни, свернул немного от них. Может быть я пошел на поводу у страха, но все-таки я отслеживал себя, говорил себе, что это паранойя из-за большой физической и психологической нагрузки. Надо искать способы восстановления, переключения. И в первую очередь отслеживать себя. Ты признаешься себе, что ты себя на самом деле не контролируешь полностью сейчас. А когда ты начинаешь потихоньку это осознавать, ты начинаешь пробуждаться. И навязчивая мысль: “Я же прошел мыс Горн, и если сейчас меня пираты убьют, будет очень обидно” — это просто история, которую ты сам себе сочиняешь. Потому что никто сейчас на яхту не заскочил с ножом, с пистолетом, ничего не произошло. А если начнет происходить, важно сохранять самообладание, тогда шанс выжить значительно повышается. Ален Бомбар, который на надувной лодке пересек Атлантику, чтобы доказать, что можно выжить без еды, без воды, говорил: “я знаю, что вас убивают не холод и не голод. Девять человек из десяти умирает от страха”. Когда ты начинаешь понимать, что тебя физически убивает страх, ты эту ситуацию отпускаешь. Огни, которые я принял за пиратов, исчезли. Я какое-то время еще не включал свои огни. Потом рассвело. Всё, ситуация уже поменялась. И я пришел в норму.

Когда можно тортики готовить в океане

— “Дочь Ветра”, на которой вы совершили кругосветное путешествие, особенная яхта. У неё нет авторуля, нет холодильника, нет микроволновки, туалета, говорят, тоже нет.

— Точно нет, я проверял..

— Вы провели девять месяцев один в океане на этой яхте без привычных атрибутов цивилизации.

— На самом деле 13. Я же еще стоял на берегу, ремонтировался в Мар-дель-Плата в Аргентине и жил на борту. Самый длинный безостановочный этап плавания у меня был от Марокко до Мар-дель-Плата — 5 месяцев.

— Что едят во время кругосветного путешествия, когда на борту нет холодильника?

— То же самое, что и в обычной жизни. Можно, конечно, есть какую-нибудь экспедиционную еду, но от неё обычно быстро устаешь, поэтому я ел обычную еду, она продаётся в обычных магазинах. Я мясо не ем, поэтому — овощные консервы, макароны, крупы. Специи, фрукты, орехи.

— Запас воды вы тоже взяли с собой на все время плавания?

— Вода у меня была на три месяца. Из расчета два литра в сутки — 180 литров. Я планировал собирать дождевую, у меня даже получилось на первом этапе, когда я пересекал экватор. Но потом с этим были проблемы. И мне пришлось даже на каком-то этапе нормировать воду. Но к концу плавания я уже научился собирать воду.

— А как вы собирали воду?

— Дождевую воду собирают с помощью водосборника. С грота (основной парус — прим.редакции) стекает дождевая вода, она попадает в водосборник и из него через трубочку в бутылку. Вроде бы всё просто, ты подвесил этот водосборник, он собирает и всё, а по факту… это не так-то просто. Сначала дождь должен ополоснуть парус, чтобы ушла вся грязь, пыль, соль. Дальше ты начинаешь собирать воду, но прилетает волна, заливает водосборник…. и всё, у тебя уже вода солёная. Её можно выливать. Столько времени ждал пока она соберется, но ничего не получилось. На экваторе много дождей и там мне удалось восстановить запас воды. Потом дождей было мало. Во время плохой погоды дождь идёт не вертикально, а горизонтально. Или дождь часто такой моросящий… воду невозможно собрать. Поэтому оказалось не так просто. Я этот водосборник перешивал, переделывал крепления по-разному, раза 3-4, пока не попробовал его подвязать не под парус, а под гик (часть рангоута, которая поддерживает парус снизу — прим.редакции). Как оказалось, вода собиралась лучше, чем с грота. И тогда что-то стало получаться.

— Как вы экономили воду?

— Мне нужно было дотянуть до экватора. Я знал, что там точно смогу пополнить запасы воды. Условно до экватора мне оставалось два с половиной месяца. Я рассчитал, что могу использовать не больше 900 грамм в день. Я считал, сколько я использовал для готовки, сколько просто для питья. Раз в 10 дней я пересчитывал свой запас, потому что мне удавалось по чуть-чуть воду собирать. Но когда ты собираешь, условно говоря, за неделю 2 литра, этого недостаточно, чтобы восстановить запас. После мыса Горн я уже научился собирать воду. А фактически весь Тихий океан я шёл за счёт 900 грамм в сутки. Макароны я варил только на морской воде. Из-за этого возникала изжога. Я чай люблю, но пришлось его реже пить.

— Жажда была?

— Нет, 900 грамм это на самом деле достаточно, жить можно. Сказать, что я сильно переживал или у меня было пересохшее горло — нет, но следить за расходом воды приходилось.

— Вы и готовили там?

— Конечно, у меня была газовая плита и так называемый джетбойл. Это туристическая система, где можно делать кипяток. Чай в основном джетбойлом делал. Его можно использовать при любой погоде. Система удобная. Готовить можно достаточно часто, потому что плита закреплена на кардане и в нём ограничения, чтобы кастрюля не вылетала. Но готовить все-таки можно в зависимости от погодных условий. Иногда погода позволяет готовить только что-то элементарное. А иногда можно заниматься кулинарными изысками.

— И какие кулинарные изыски вы готовили?

— Делал лепешки на кокосовом молоке. Готовил себе торт — печенье со сгущенкой. Слой печенья, слой сгущенки. Оно постояло, на следующий день торт готов.

— Тортом праздновали какое-то событие?

— Новый год, день рождения. У меня был куплен кекс в Марроко, упакованный в вакуум. Отмечал этим кексом прохождение мыса Горн. Новый 2024-ый год встречал в Индийском океане на подходе к Австралии. Мы уже подошли к Австралии, шторма Индийского океана закончились и уходили выше, а шторма Тихого океана еще не начались. Хорошая погода была до Тасманова моря, до восточной оконечности Австралии. Скорость узлов пять, почти не качает. Можно и тортик приготовить.

Наехать на кита — это неприятно

— Штиль страшнее, чем шторм?

— В какой-то степени да. Тоже нагрузка на яхту, на тебя, на паруса. Паруса мотыляет из стороны в сторону. Убрать их — вообще остановишься, не убираешь, они хлопают постоянно. Непростая ситуация. В Южном океане то шторм, то штиль. А между штилем и штормами крепкий ветер. Сутки штилишь практически без ветра, а потом опять начинает раздувать и опять штормит. Такой вот постоянный цикл.

— Птицы, животные вас сопровождали в океане?

— Птицы, конечно. Альбатросы постоянно. Небо над океаном — их место жизни. У них огромный размах крыльев. Они парят на потоках воздуха, которые поднимаются от океана. Крыльями почти не машут. Так и живут на этих просторах. Морских котиков было много, дельфинов, ну и немножко китов. В 10-15 метрах всплывает огромное тело с возмущенным выдохом. И погружается в океан. Вау! Вот это океан мне подарок преподнес! Вот это шикарно! А потом, ты понимаешь, а вот же он там в двух метрах от кильватера, то есть ты прошелся почти что по нему. С одной стороны — это подарок — увидеть такую красоту, а с другой стороны наехать на кита — неприятно. После того, как меня перевернуло, как-то вечером уже в темноте на что-то наехал, мы фактически остановились. И я выскочил на палубу, попытался выйти. Естественно, в темноте я ничего не увидел. Я думаю, что это был какой-то небольшой млекопитающий. Около тонны, мне кажется, веса. Может быть, большая рыбина. А может быть, небольшой кит, просто куда-то ему в район хвоста въехал. Жахнуло! Он испугался, ушёл в глубину. А если бы махнул хвостом, могла бы быть совсем другая история. Морские котики просто плыли какое-то время рядом. Удивительно, ты идёшь в 400 милях от Австралии — ближайшего берега, это приличное расстояние, и тут морской котик.

Эта яхта — инструмент познания

— Что произошло у мыса Горн?

— На подходе к мысу Горн, за три дня до того, как я его начал огибать, у нас порвался второй парус. Просто уже от старости. Его так основательно разорвало, что уже непонятно было, как зашивать. Я его спустил, начал зашивать

— А как зашивают парус?

— Иголкой, обычная такая треугольная парусная игла. Я передал по спутниковой связи сообщение своей береговой команде. Все, яхта устала, ищем запасной порт. Я уже смиряюсь с тем, что я не буду огибать мыс Горн. Находится яхта «Аврора» (экспедиционное судно флотилии RUSARC — прим.редакции), которая должна меня взять на буксир. Потому что без двигателя я там по проливу не пройду. У меня был спутниковый коммуникатор с тарифом «Экспедиция». Ограничений по количеству SMS нет, просто они не все доходили в той последовательности, в которой я отправлял и мне отправляли. Но с береговой командой, с женой я общался каждый день. Без разговоров, просто SMS. Они в первую очередь передавали мне прогнозы погоды. Потом слова поддержки, я писал, что происходит. И вот у мыса Горна в этой непростой ситуации коммуникатор замерзает (была очень холодная ночь), выключается и больше не включается. Получается, что у меня нет парусов, нет связи. Я нахожусь не так уж сильно далеко от скалистых, безжизненных берегов Чили. И я дрейфую, меня несет на эти берега.

— И что делать?

— Можно, как я шутил, надеть белые тапочки и молиться, а можно шить парус. Поэтому я шил парус. Я понял, что полностью его зашить нереально. И я зашил верхнюю часть и смог поднять третий риф. И на третьем рифе и с помощью стакселя (передний треугольный парус — прим.редакции) продолжил движение в сторону мыса Горн. Я понимал, что я сейчас без связи, но моя береговая команда попытается меня спасти, они отправили яхту ко мне. Мне надо было принять решение. Либо я иду на точку встречи, либо я иду дальше. У меня не было координат и времени встречи. Я только предполагал, к какому проливу они подойдут. Соответственно, если я туда подойду, а их не будет, я буду там один с порванными парусами, которые могут окончательно порваться в любой момент, и меня будет нести приливом на скалы. Тогда надо идти в пролив. А в пролив пойду, уж точно наткнусь на камни. В плохую погоду нужно держаться подальше в море, чтобы не налететь на камни. И мне оставалось только принять единственно верное решение — идти вокруг мыса Горн, держаться подальше от берега. Так я и сделал. Я иду под третьим рифом в сторону мыса Горн, каждый день шью парус. Огибаю и думаю, сейчас появится сотовая связь и я передам о себе информацию. Но этого не происходит. Безжизненные берега, сотовой связи нет. Я думаю, ну, деревушка какая-то должна быть, рыбаки. Но никого нет. Восемь дней мы были без связи. Через несколько дней мы добрались до Магелланова пролива. Там только встретили первое судно, аргентинский буксир. С помощью него я передал сообщение на берег.

— Вы всё время говорите “мы прошли”, “мы преодолели”, но вы же один там были.

— Яхта — живая, поэтому я был там точно не один.

— Мы — это вы и яхта?

— Да, и еще береговая команда, потому что без неё, без ангелов «Дочери Ветра», это всё было бы невозможно.

— А вы с яхтой как-то общаетесь, если она живая?

— Обращаюсь к ней как к любимой женщине (смеется). На самом деле общение происходит как-то по-другому, не в виде разговора. Важно не то, что ты говоришь, а как ты относишься, как ты следишь за яхтой. Как чинишь, как ремонтируешь. Когда еще не отключилась связь, береговая команда говорила мне, “давай не останавливайся, мы в тебя верим”. Я отвечал, что яхта уже меня не несет, сам-то я еще живой, а о “Дочери Ветра” надо позаботиться, нельзя уже так над ней издеваться. Оба паруса порваны. Весь борт в слизи. Надо заняться яхтой. В океане живут всякие микроорганизмы. Поэтому яхта покрывается необрастайкой (специальная краска- прим.редакции), но только днище. Но волна постоянно ударяет в борт, поэтому он весь покрылся водорослями. Морские улитки заселились ещё в Атлантике, я периодически нырял, убирал их.

Из книги “В поисках Сердца Мира”
Как говорит Языков: эта яхта — инструмент познания. Вот и посмотрим, как я его настрою, и насколько успешно смогу на нем сыграть…. Она живая и какие-то решения принимает самостоятельно и даже против моей воли, но я не ропщу, и дозволяю ей ее прихоти. .. Яхта не может быть обособлена от человека…“Дочь Ветра” становилась частью меня…

— Как ваша семья относится к вашей монашеской аскезе?

— Разные члены семьи по-разному. Моя супруга сама любительница путешествовать. Поэтому она поддерживает. Она не представляла все трудности этого плавания. Даже я, когда отправлялся в это путешествие, не понимал до конца, какие трудности меня могут ждать. Потому что не было практики. А она вообще не знала, что это такое. Наверное, это и к лучшему для нее было. Я старался семье особо ничего не рассказывать. Они привыкли, что я хожу в море. Знали, что я давно мечтал о кругосветке. Просто чуть подольше буду в океане, вот и всё. Нечего переживать.

— Ощущение одиночества у вас было?

— Нет. Ощущение одиночества может быть и в компании, люди могут жить с кем-то ради того, чтобы не быть одиноким, а на самом деле они одиноки. Это, простите, может быть прозвучит грубо, но это некая психологическая ущербность, с которой надо работать. Ты един с миром. Поэтому как ты можешь быть одинок? Ты в одиночном плавании и тебе комфортно с самим собой — это не значит, что ты одинок. Береговая команда (мы их называем “ангелы”), все 10 человек, были все записаны на борту яхты, они тоже вместе со мной совершили кругосветное плавание. Поскольку колоссальную работу проделали. Два профессиональных метеоролога, которые занимались прогнозами погоды. Но в основном это мои ученики. Капитаны. И мы на сегодняшний момент стали только третьей российской командой, которая обошла в одиночку вокруг света.

Сердце планеты

— Теперь, когда вы это совершили, вы как-то иначе ощущаете себя и мир?

— Любая трансформация происходит постепенно. Мне очень многое дала эта кругосветка с точки зрения переработки и аккумулирования моей философии в какую-то единую картину мира. Я убедился в своей философии на практике. Теперь я её чуть больше транслирую, чем раньше, потому что у меня появилось право говорить это. Это все часть работы над собой и в этом направлении я продолжаю двигаться. Мой опыт может пригодиться не только тем, кто увлечен парусами. Жизнь — тоже океан. У нас у всех есть возможность осознавать себя и меняться.

— Сердце мира, оно где?

— Оно везде. Как очень хорошо сказал один мой знакомый, океан — это распределенное сердце планеты. В какой-то степени да, оно находится в океане, но мы должны начать этот поиск внутри себя, пытаться обнять этот мир с помощью своего сердца. Тогда мы будем все двигаться в лучшую сторону. И каждый может для этого предпринимать какие-то простые, конкретные действия, не только путешествия. Сердце можно найти в том числе и с помощью аскезы. Можно на неделю уйти в какую-то собственную аскезу для того, чтобы восстановить себя, восстановить свою доброту к этому миру. Даже если сердце изранено, можно найти силы не пускать в него ненависть и зло. Не раскручивать колесо кармы. Наблюдать за собой.

— В океане вам проще наблюдать за собой, чем в обычной обстановке?

— И да, и нет. В учении Четвертого пути Гурджиев говорит, что нужно научиться наблюдать за собой в миру. Естественно, это проще делать в монастыре, и в океане. Но потом нужно обязательно возвращаться в мир.

— Кругосветка дорогое мероприятие? Сколько нужно денег, чтобы отправиться в кругосветное путешествие?

— Дорогое, но здесь всё-таки деньги не решающий фактор. Важно намерение. Ребята из команды Russian Ocean Way, которые на разборном катамаране обошли вокруг света, больше 30 миллионов рублей затратили на кругосветку. Языков за 15 лет на все свои плавания потратил около 90 миллионов рублей. Мой бюджет был в районе 5 миллионов рублей. Бюджет маленький, потому что фактически я это сделал на яхте «Дочь Ветра», на яхте отработанной, подготовленной, которая была построена для этих целей, испытана. Деньги важны конечно, но повторюсь решающее значение имеет намерение. Часто разговор «вот я сейчас заработаю деньги, куплю яхту и пойду в круиз» заканчивается тем, что ты никогда этого не сделаешь.

— Когда вы в следующий раз отправитесь в кругосветку?

— Посмотрим, посмотрим. Ну, если построим новую лодку, то и отправимся.

— А на “Дочери Ветра” — больше нет?

Можно, но зачем? Вопрос в эволюции. Если ты повторяешь то, что уже сделал, то нет никакого движения вперед, развития.

Фото: личный архив Виталия Елагина, телеграм-канал Дочь Ветра в океане